ИСТОРИЯ ПОРОДЫ

Для начала давайте коротко окинем взглядом историю происхождения этой собаки, уходящую в далекое прошлое. Палеонтологи утверждают, что способны проследить предков бульдога на протяжении пятидесяти пяти миллионов лет.
Вполне возможно, что современная порода и медведь имели общих прародителей. Считается, что собаки прошли четыре общие стадии эволюции. Во-первых, существовали гигантские медведесобаки (bear-dogs), вполне возможно, прямые родственники современного медведя, или собаки непомерных размеров. Во-вторых, были гиенообразные собаки, водившиеся только в Северной Америке. Этот вид тоже постепенно исчез. И, наконец, появились две разновидности собак, такие, какими мы знаем их теперь: одна группа объединяла индийских и африканских охотничьих собак, весьма похожих на волков, но с особой историей семейства; во вторую группу входили волки, дикие собаки и лисы, которых можно считать несущим стволом генеалогического древа наших домашних собак.
В Священном Писании существует четырнадцать упоминаний о собаках, первое из которых появляется в Книге Бытия и утверждает, что собака и человек дружили с момента возникновения последнего.
Предполагается, что финикийские торговцы завезли злобных молосских псов из Древней Греции в Англию в VI веке до Х., и таким образом утвердилась порода мастиф. Многие считают, будто именно этот мастиф и явился родоначальником нашего современного бульдога.
Изучая историю английских собак, мы узнаем, что древние британцы брали с собой на поле боя огромных, страшных и свирепых псов наряду со своими исконными, чтобы спускать их на врага. Многие историки предполагают, что английский мастиф и современный бульдог являются потомками этих воинственных собак из далеких времен.
Происхождение бульдога, или, скорее, его претензии на оригинальность служили в течение долгих лет предметом споров в среде натуралистов. Бюффон считает бульдога прародителем мастифа, а Сайденэм Эдварде утверждает, будто бульдог появился от помеси крупного мастифа и мопса — не французского мопса, а того, что известен как малый или немецкий мастиф, родом из Голландии и Германии.
С древних веков и по сравнительно недавние времена название «мастиф» применялось ко всем без исключения крупным собакам, что было, несомненно, справедливо по отношению к истинным мастифам, а также к бульдогам. Для большей убедительности приведем заявление, сделанное в 1707 году Гаем Мьежем: «Наши мастифы, в особенности те, которых мы называем бульдогами, отличаются непревзойденной отвагой. Такая собака пойдет в одиночку на кого угодно, будь то медведь, тигр или лев, и будет драться до последнего — победы или смерти».
Слово «бэндог» применялось не по отношению к определенной породе, а к любой цепной собаке.
До сравнительно недавнего времени издавалось очень мало книг, посвященных как собакам вообще, так и отдельным породам в частности. Еще одной причиной отсутствия старинных документальных сведений о бульдогах является тот факт, что вплоть до организации Содружества не выпускались газеты. А к тому времени, когда они стали печататься, развлечения по буль- и беар-бейтингу были уже настолько общеприняты, что перестали заслуживать пристального внимания, и сообщения об этих событиях попадали на страницы прессы только в случае какой-нибудь трагедии. К примеру, до нашего времени сохранилось несколько заметок о том, как в январский воскресный день 1583 года рухнул старинный Беар-Гарден на южном берегу Темзы. Амфитеатр был переполнен разгоряченными болельщиками — мужчинами, женщинами, детьми, — многие из которых погибли или получили тяжелые увечья.
В старинных документах, сохранившихся до наших времен, авторы утверждают, что бульдоги, также как и другие породы, далеко ушедшие от своего первоначального вида, трудны в разведении: суки не слишком влюбчивы, а кобели частенько терпят фиаско на любовном фронте. Несмотря на замедленное формирование и на то, что взросление редко достигается к полутора годам, жизнь их коротка и к пяти-шестилетнему возрасту они уже начинают проявлять признаки старения и дряхления. Умственные способности бульдогов якобы ниже, чем у других пород, и в связи с этим долгое время считалось, будто бульдоги глупее более крупных собак.
Итак, обрисовав вкратце и приблизительно происхождение породы, потонувшее в седой древности, мы добрались до того момента, когда можем с уверенностью утверждать, что те или иные факты исторически достоверны.
Название «бульдог» связано с предназначением – нападать на быка. Бульдог бросался на животных с необычайной яростью, и хватка его была непреодолимой, воистину мертвой. Нападая на противника, бульдог всегда атаковал его спереди и обычно кусал за губу, язык или глаз, а вцепившись, повисал на нем и не разжимал челюстей, невзирая на отчаянные попытки быка освободиться.
Но если бульдог хватал противника за какую-либо из конечностей, его тут же выбраковывали, считая подобное поведение признаком вырождения породы. Даже полугодовалых щенков, бывало, натаскивали на быка, дабы получить подтверждение безукоризненности его происхождения. Будь позволено, они скорее погибли бы в схватке, чем сдались.
Подобный экзамен время от времени сдавали щенки определенного помета в подтверждение чистоты своего происхождения и в доказательство тому, что честь будущего поколения не будет запятнана позорной помесью. И все же до регулярной травли бульдоги допускались только по достижении ими пятнадцати – восемнадцати месяцев от роду. Считалось, что их связки приобретают полную силу и прочность лишь к двухлетнему возрасту, а наиболее опытные заводчики утверждали, что бульдоги окончательно формируются только к пяти годам.
Бульдог чрезвычайно редко лает. Некоторые не делали это почти никогда и даже почти не рычали. В начале XIX столетия лорд Орфорд, решив, что грейхаундам недостает отваги и упорства, взялся исправлять эти недостатки. Он решил повязать одну из своих сук грейхаундов с бульдогом – с короткой, плотно прилегающей шерстью и крысиным хвостом. Сук от этой вязки он вырастил и повязал со своими самыми резвыми грейхаундами. К шестому или седьмому поколению от экстерьера бульдога не осталось и следа, зато сохранились его храбрость и упорство. Погнавшись за добычей, такие метисы не сходили с дистанции, пока не падали замертво. Римлянин Клавдиан повествуя о «британской собаке, которая прижимает огромный бычий лоб к земле», писал, что особо похвальны бесстрашие и упорство, с которым эти псы бросаются на быков. Симмах, современник Клавдиана, вспоминал о семерых ирландских бульдогах, впервые появившихся на римской арене и настолько поразивших публику своей отвагой и свирепостью, что появилось поверье, будто этих собак перевозят в железных клетках.
Известно, что король Англии Яков I отобрал как-то одного из своих самых лютых львов, проживавших в Тауэре, и выпустил на него двух бульдогов. К полному изумлению всех придворных, собаки не выказали ни малейших признаков смятения, не увиливали от схватки, а скорее провоцировали ее, бросаясь на льва, не уступая ему в смелости, рвались в ближний бой и в конце концов, несмотря на все усилия «царя зверей » одолели его и опрокинули на спину.